Алмазный трон - Страница 41

— Но, может, ребенок…

— Девочка должна остаться со мной, — твердо сказала Сефрения. Она посмотрела на Флейту, которая как раз в этот момент с любопытством на лице собиралась открыть какую-то книгу. — Нет! — сказала Сефрения, возможно даже несколько более резко, чем хотела. Она поднялась и забрала книгу у девочки.

Флейта вздохнула, и Сефрения что-то коротко сказала ей на стирикском диалекте, которого Спархок не понимал.

Поскольку не было никакой возможности узнать, когда объявится Мартэл со своими наемниками, этой ночью пандионцы не разводили костров. Когда наступило утро, чистое и холодное, Спархок неохотно вылез из-под одеяла и с некоторой неприязнью взглянул на свои доспехи, думая, что понадобится не меньше часа, чтобы жар тела согрел эту груду холодного металла. Решив, что еще не готов встретиться с этой необходимостью, он надел перевязь с мечом, и зашагал к ручейку, протекающему неподалеку от лагеря.

Он наклонился над ручейком, напился из сложенных ковшиком рук, потом, собравшись с духом, плеснул ледяной воды себе в лицо. Поднявшись, утерся краем плаща и перешагнул через ручеек. Восходящее солнце посылало свои золотые лучи между безлиственными ветвями деревьев, заставляя гореть нестерпимо ярким огнем капельки росы, нанизанные на стебли травы у Спархока под ногами. Спархок шел через лес.

Он прошел с пол-мили, когда увидел сквозь деревья заросший высокой травой луг. Приближаясь к лугу, Спархок все явственней различал глухой стук лошадиных копыт по земле. Где-то впереди по мягкому дерну скакала легким галопом одинокая лошадь. К топоту копыт примешались звуки свирели Флейты, летящие в прозрачном воздухе.

Спархок, вглядываясь вперед, продирался к краю луга сквозь густой кустарник, окружавший его. Фарэн, блестя на солнце чалой шкурой, носился широкими кругами по высокой траве. В его гордо вскинутой голове, в широком размахе длинных мощных ног чувствовалась ликующая радость. Флейта сидела на его спине, поставив лицо солнцу. У ее губ была свирель.

Некоторое время Спархок в изумлении любовался на эту картину, потом решительно вышел на луг и встал прямо на пути чалого, широко раскинув руки. Фарэн перешел на шаг, а потом и вовсе остановился прямо перед своим хозяином.

— И как ты думаешь, чем ты занимаешься? Есть у тебя башка на плечах? — рявкнул на него Спархок.

Ликующая радость в глазах Фарэна сменилась надменной гордостью, и он посмотрел назад.

— Что, совсем из ума выжил? — продолжал кипятиться Спархок.

Фарэн фыркал и встряхивал хвостом, в то время как Флейта продолжала наигрывать свою песенку. Проиграв несколько тактов, девочка повелительно ударила испачканными в траве пятками по бокам, и тот, осторожно, обойдя хозяина, снова пустился по лугу легким галопом под звуки свирели Флейты.

Спархок выругался и побежал за ними. Пробежав сотню шагов он понял, что это бесполезно, и остановился, с трудом переводя дыхание.

— Интересно, не правда ли, — внезапно раздался голос Сефрении у него за спиной. Выйдя из-за деревьев, она стояла на краю луга, блестя на солнце белым одеянием.

— Ты можешь как-нибудь остановить их? — спросил Спархок. — Девочка ведь упадет и расшибется.

— Нет, Спархок, — покачала головой Сефрения. — Она не упадет. — Женщина в белых одеждах произнесла это в странной манере, временами присущей ее речи. Несмотря на десятилетия, проведенные среди эленийцев, она оставалась стириком до кончиков ногтей. А стирики всегда были загадкой для эленийцев. Века тесной связи Воинствующих Орденов эленийской церкви и их стирикских наставников научили, однако, Рыцарей Храма принимать слова своих учителей на веру без лишних вопросов.

— Ну, если ты так уверена… — лишь с легкой тенью сомнения в голосе сказал Спархок, поглядев на галопирующего Фарэна, который, казалось, утратил свой невыносимый характер.

— Да, дорогой мой, — спокойно сказала Сефрения, нежно кладя руку на его ладонь, чтобы успокоить разгоряченного рыцаря. Она посмотрела на огромного коня и миниатюрную наездницу, весело несущихся по орошенной росой траве в золотом солнечном свете и добавила:

— Дай им еще немного поиграть.

В середине утра Келтэн вернулся с наблюдательного поста к югу от замка, где он и Кьюрик следили за дорогой, ведущей из Сарриниума.

— Пока ничего, — сообщил он, слезая с лошади. — А ты не думаешь, что Мартэл с отрядом может удумать пробираться сюда проселками?

— Вряд ли, — ответил Спархок, — он ведь хочет быть на виду. Помнишь? Ему нужно множество свидетелей.

— Да, пожалуй, — согласился Келтэн. — Я об этом не подумал. А за дорогой, ведущей из Дарры, следят?

— Да, — кивнул Спархок. — Лакус и Берит наблюдают за ней.

— Берит? — удивленно переспросил Келтэн. — Послушник? По-моему, он слишком молод для этого.

— Ничего. Он крепкий юноша, и у него хорошее чутье. Да и Лакус в случае чего сможет приглядеть за ним.

— Наверно, ты прав. Скажи, там остался еще хоть кусочек того мяса, что прислал нам граф?

— Да, только оно холодное.

— Ну, — пожал плечами Келтэн, — лучше холодная пища, чем совсем никакой.

День тянулся тоскливо, как всякий день, наполненный ожиданием. Весь вечер Спархок расхаживал по лагерю, борясь с грызущим его нетерпением. В конце концов из своей маленькой палатки, которую она делила с Флейтой, появилась Сефрения. Она встала на пути рыцаря в черных доспехах, уперев руки в бока.

— Ты прекратишь это когда-нибудь? — сердито вопросила она.

— Что?

— Это расхаживание взад-вперед. Ты лязгаешь доспехами, производя ужасающий шум.